Алиса Вокс: «Шнурову хватило мудрости и мужества не испортить наши отношения»

Для меня первично то, что я работаю – это сейчас всё. А какие-то там ухаживания и внимание – не столь интересная тема. Вообще, ухлёстывать за мной очень сложно. Во-первых, нет номера моего телефона, во-вторых никто не знает, как со мной связаться, во всех социальных сетях закрыты личные сообщения. Выцепить меня напрямую, узнать мой адрес и заваливать меня любовными письмами, бриллиантами и букетами — физически тяжело, потому что всё держится в строжайшей тайне.

Можно долго планировать, но из этого ничего не выйдет. Вообще, мысли о детях возникают волнообразно. Иногда сразу после школы, кажется, что можно стать мамой. Потом в 16 лет думаешь, что знаешь про этот мир всё и сможешь воспитывать ребенка. А иногда женщина с двумя высшими образованиями, хорошей эрудицией не может найти в себе силы и решиться на этот шаг. Волнуется, что ребенок не получит все необходимое для счастливого существования, психического здоровья и так далее.

Да, мне это интересно. Я изучаю разные статьи. Могу прочитать в один день историю Танка Т-34, потом про разработки самолета «Руслан», затем про быт Распутина и в конце пробегусь по главным ошибкам родителей в воспитании второго ребенка.

Родители всегда принимают ребенка во всех его ипостасях. Они же понимали, что это роль, которую я исполняю. Если, например, выходит на сцену Чулпан Хаматова и надевает на себя миску с кашей, разумеется, в обыденности она так не делает. У нас много спектаклей, где актёры выходили полностью голыми, и понятно, что в повседневной жизни они так не ходят, а когда играют Чехова или Гоголя, потом не разговаривают такими же фразами. Все всегда понимали, что есть Алиса, которую они знают 29 лет, а есть Алиса на сцене с группой «Ленинград».

У меня много друзей, которые всегда поддержат. Это придает силы. Они могут провести беседу какую-нибудь, выслушать, похлопать по плечу и сказать: «Все наладится». Для меня это важно!

Ну, конечно! Я – женщина, и ничто человеческое мне не чуждо. Бывают минуты слабости, а порой скачут гормоны, и могут начаться совершенно беспричинные слезы.

Трудотерапией. Иду на кухню и начинаю делать какую-нибудь «вкусняшку». Меня утешает сам процесс готовки. Нравится делать плов, чебуреки, борщ, а недавно освоила гороховый суп — это мой успех!

Сергей очень отзывчивый человек. С ним работать было не сложно. Если подходила к нему с личной просьбой, он мог помочь: позвонить кому-то, спросить что-то. Сергей в принципе никогда ни на кого не наседал. Да, это театр одного режиссера, да «Ленинград» — это в первую очередь он, а потом все остальные – винтики, болтики.

У Сережи просто своеобразное чувство юмора. Каждый воспринял это в меру своей испорченности. Мы попрощались очень хорошо: поговорили по телефону. Пожелали друг другу удачи и дальнейших творческих успехов. У нас не было никаких конфликтов, выяснения отношений. Мы работали вместе три с половиной года – заслужили хорошо разойтись. Не было никакого негатива, проклятий — ему хватило мудрости и мужества ничего не портить в наших отношениях.

Нет, он предпочитал не давать никаких советов, мало ли что. Сергей мог вносить коррективы в какие-то рабочие моменты, поскольку он режиссировал свое шоу, и это его ответственность.

Я их готовила. Писала в смс огромные технические задания, говорила, что Сережа любит, а что нет. Это были стилистические напутствия: пой, как ты поешь, не копируй меня, но не ударься в пошлости и RnB. Судя потому, что Василиса Старшова успешно сейчас работает, мои наставления были правильными, могу собой гордиться. Флориду я вообще знаю лет 7. В принципе, Сережа всегда хотел двух солисток.

Во-первых, начнем с того что чужой материал петь сложно. Когда в сольном альбоме стала перепивать Кузьму Скрябина, я волновалась, что нас начнут сравнивать, потому что люди прислушиваются к своим ощущениям, а ведь это все индивидуально. Как не испортить материал, как вдохновить и подарить ему новое дыхание – это более сложная работа. Некоторые пишут в комментариях: «Ой, это же не твои песни, пой свои». А я уже не говорю, что на эстраде давно никто не поет свои песни.

Я всегда найду над чем поработать, потому что я – самокопатель. Вообще, не каждый сможет уйти со стабильной работы, сделать этот шаг. Некоторые подумали, что это было неосознанное решение. Но я тогда все хорошо обдумала. Это хороший эксперимент для меня.

Мне нравится, что я это познаю сама и, как любой человек, осваивающий что-то новое, казалось бы, в той профессии, которую знаю вдоль и поперек – набиваю шишки, но они мои.

Я уверена, что лучшее — враг хорошего. В принципе, вносить какие-то изменения я бы не стала, потому что существует замечательный закон – «не навреди».

Нет, пока не общаемся. Возможно, в будущем что-то изменится.