Милана Кержакова: «После смерти отца времени на мужа и сына не осталось»

Да. Понимаю, как это странно звучит, но я настолько выбилась из сил, что отпуск был мне просто необходим. Впервые летала одна, но впечатления — отличные: удалось от всего отключиться, побыть с собой наедине, восстановиться и выспаться. Пяти дней мне вполне хватило, чтобы набраться сил и снова приступить к работе.

Не буду скрывать: у нас есть няня, которая живет с нами. Иначе это было бы просто невозможно. Я тоже росла с няней: родители всегда были заняты, вели активную социальную жизнь.

Я считаю, что у человека, который много лет работает с маленькими детьми, опыта в этом вопросе гораздо больше, чем у меня. Поэтому скорее она меня научила каким-то вещам, чем я ее. Для меня главное, чтобы ребенок был ухожен, наглажен, накормлен. Еще важно, конечно, чтобы человек был порядочный: не пил, не бил, не воровал.

Мы уже через многое прошли, всякое было. Предыдущая няня, как оказалось, воровала. Ты приходишь уставшая домой, валишься с ног, кладешь сережки куда попало, а потом они просто… пропадают. Все приходит с опытом, поэтому теперь и ценные вещи убираем, и камеры поставили.

Саша сейчас много работает, вот уже две недели находится в Москве. Я же чаще всего возвращаюсь домой, когда Артемий спит, ухожу — рано утром. Пока мой «семейный график» получается довольно рваным, но для меня очень важно развиваться как личность — параллельно с материнством. Выходные, когда получается, конечно, стараемся проводить вместе, дома. Сыну сейчас восемь месяцев, но за территорию нашего дома его вывозили лишь однажды.

Пока рано об этом говорить. Что касается каких-то склонностей сына… Что ему нравится — пока непонятно. Я поддержу любое его желание: будь то спорт или бизнес. Надо просто наблюдать и замечать какие-то явные способности.

Да! Это вообще очень рано для его возраста, но он уже начал вставать и пытаться ходить. Сейчас еще режутся зубы, поэтому у нас беспокойный период. В целом мне не кажется, что Артемий — проблемный ребенок. Недавно была первая фотосессия, и он очень хорошо ее перенес, вроде бы, ему даже понравилось.

Непросто вставать по ночам. У нас с Артемием соседние комнаты, поэтому я в любом случае просыпаюсь. А вообще было бы неправильно говорить, что испытываю какие-то особые сложности, потому что у нас действительно есть помощь.

Дело в том, что из-за всех этих событий (смерть папы незадолго до родов. – Ред.) у меня абсолютно отключилось понимание того, что я вот-вот стану мамой. Осознание пришло месяцев с четырех. Первое время я даже не могла спокойно подходить к ребенку. Сейчас я смотрю на первые фотографии Артемия и на него нынешнего. И — вижу, как он растет. Мне очень любопытно наблюдать за изменениями черт лица. На кого похож? Пока непонятно. Хотя малыш, когда засыпает, кладет ногу на ногу. Я точно так же делаю. Так интересно!

Вообще не кормила. Из-за сильного стресса, который я пережила в связи с потерей отца, было вообще не до чего. Я ведь родила через шесть дней после ухода папы.

Я очень мало ем. Не могу сказать, что питаюсь правильно, просто в очень небольших количествах. Давно не была на тренировках, пока нет на это времени. В период беременности я ела, как не в себя, поэтому набрала 26 килограммов! На фоне сильного стресса сразу потеряла около 15, а остальное — ушло само.

Наверное, на это повлияли детские комплексы. Мне не нравилась моя внешность, и я сделала ринопластику. После рождения ребенка подтянула грудь. Я отношусь к пластике положительно и не понимаю, почему для некоторых это табу. Саша в этом плане консервативный человек, но есть вещи, которые, по моему мнению, просто необходимо корректировать.

Мы переписываемся. Чаще — по работе благотворительного фонда, очень много нюансов приходится обсуждать. Саша не любит сюрпризы, поэтому я обо всем его предупреждаю заранее. Самое любимое занятие – проводить вместе время дома.

Всегда я. День можем не разговаривать (максимум!), а потом делаю первый шаг. Очень не люблю пребывать в негативных эмоциях. Мне неважно, кто был прав, а кто — не прав, разговаривать первая все равно начинаю я. Саша довольно категоричный человек, а я больше дипломат.

Да. Обсуждаем только совсем уж крупные покупки. А так — мне не нужно спрашивать разрешения у Саши, чтобы сходить в магазин. Вообще считаю, что я довольно экономный человек – не буду тратить миллион на сумку. Разные, конечно, бывают ситуации, но в целом я не расточительна.

Это стало самым большим стрессом для меня за всю жизнь. Не знала, как это состояние может отразиться на ребенке. Ты не можешь ни выпить, ни таблетку съесть. Выйти из этого состояния я не могла очень долго. Проходила через различные психологические этапы: отторжение этого факта, агрессию, смирение, принятие… Невозможно просто взять и осознать: был человек — и вот его нет.

Конечно. Нам всегда кажется, что человек представляет собой что-то важное и большое. А в итоге получается, что вся его деятельность, проекты, планы обесцениваются одним днем. Возможно, поэтому первое время у меня была апатия, я не могла общаться с сыном. Для меня смерть и рождение смешались во что-то одно. Параллельно нужно было поддерживать маму и брата, времени на Сашу и сына просто не было. Но в какой-то момент я поняла: если сейчас не возьму себя в руки, то уже никто за меня не сможет этого сделать. Начала активно возвращать близких к жизни. Мой 13-летний брат оказался настоящим мужчиной. Даже не видела, чтобы он плакал. Потрясающе мудрый и взрослый человек — не по годам. Рассказываю ему абсолютно все, только он может дать самый точный совет или просто выслушать.

Это очень тяжело, когда ты все время живешь с человеком, а потом он внезапно умирает. Мы с Сашей решили ее поддержать – подарили машину. В итоге продали, но важно было хоть что-то сделать, чтобы резко переключить человека на позитивную эмоцию. В такой момент нет счета деньгам, нужно просто дать хоть какой-то противовес переживаниям. Папа смог оставить ей достаточно средств, чтобы мама могла жить дальше и чувствовать себя комфортно.

Я была на рабочей встрече. Мне и людям, с которыми я была, вдруг начали приходить сообщения с соболезнованиями… Причиной смерти папы стал сердечный приступ. Мы не стали разбираться, участвовать в расследованиях, реагировать на идиотские статьи в СМИ. Человека уже нет и это — бессмысленно.

Иногда. Не могу сказать, что часто. Когда от рака не стало маминого папы, моего дедушки, он мне снился чаще и больше. Но однажды приснилось, как приходит отец и говорит: мама больна раком. Я проснулась в холодном поту с мыслью: «Наверняка сейчас выяснится и это». Проверили маму. Слава Богу, все в порядке.

И мама, и я посещали специалиста. Юля Барановская посоветовала нам очень хорошего психолога. Она обращалась к ней, когда у нее была трудная жизненная ситуация. Нам это тоже помогло.

Ну, да. Чем взрослее я становилась, тем больше они налаживались. В моем детстве он редко бывал дома. Помню, как однажды папа подарил мне розовую пантеру в черном комбинезоне. Этот комбинезон налез на меня! И в первом классе на каком-то празднике я даже выступала в нем… После смерти отца я стала более самостоятельной, повзрослела в один момент. Он дал мне понимание, что рассчитывать можно только на себя. Еще говорил так: «Не нужно никогда ждать благодарности. Все, что ты делаешь, – делаешь для себя». Хотя моя деятельность несколько опровергает эту фразу… Работа для него была превыше всего. Я и брат характером в него гораздо больше, чем в маму. Нам всегда казалась папина модель очень правильной.

После института я сразу вышла замуж. Саша давно и много занимался помощью, но не озвучивал это широкой общественности. Как-то раз мы были в одном детском доме, где увидели: им очень не хватает финансирования. Первая мысль была помочь самостоятельно, но в таких случаях ты никогда не сможешь отследить, куда эти деньги пойдут на самом деле. Решили зарегистрировать свой фонд «Звезды детям». О том, что все это достигнет таких масштабов, даже не предполагали.

Можно сказать, что так и было. Я начала заниматься благотворительностью в 21 год. Вряд ли я сама пришла бы к этому в таком возрасте. С другой стороны, у меня всегда были хорошие организаторские способности, поэтому все получилось.

В начале пути, конечно, была эйфория: благодаря финансовым возможностям ты можешь изменить судьбу какого-то ребенка. Сейчас это скорее работа: трудная, ответственная, важная. Безусловно, мне приятно, что люди нам доверяют. У нас есть к этому абсолютно все предпосылки – мы дважды выигрывали президентские гранты, устраивали в разных городах благотворительные забеги и прочие спортивные состязания, теперь нам предстоит заняться консультацией детей из регионов.

Я рассуждаю так: если ты во что-то ввязался, то уже ответственен за это, не можешь просто взять все и бросить. Но в какой-то момент такие мысли меня действительно посещали. Очень забавляют комментарии в социальных сетях: «Ой, такой шикарный [благотворительный] вечер закатили, лучше бы отдали эти деньги детям». Люди не знают, каких трудов стоит найти на каждое мероприятие такое количество партнеров и спонсоров, чтобы они покрыли расходы на него.

Первый помог собрать около восьми миллионов рублей. Для меня это было удивительно. В дальнейшем бюджеты только росли, что позволяет оказывать помощь еще активнее.

Их было четыре: девичник (это новый проект), благотворительный аукцион, мероприятие в нашем ресторане для мам и Сашин день рождения. Под конец чувствовала себя настолько опустошенной. Сутками занималась организацией, согласованием, ответами на бесконечные звонки и сообщения.

Не буду скрывать, что многие вещи удалось организовать на бартерных и партнерских условиях. Если бы мы все оплачивали сами, это вылилось бы в очень большие деньги, потому что праздник был действительно масштабный. Собралось около 50 человек: родственники, коллеги и друзья. Из известных: Саша Ревва, Михаил Боярский, Марсель с женой, Лев Лещенко, «Иванушки»… Одним из самых запоминающихся подарков от близких стала черно-белая фотография первого состава «Зенита».